Герой этой истории, мужчина 55 лет на момент выявления болезни, столкнулся с одним из самых агрессивных и губительных видов рака – аденокарциномой поджелудочной железы. В контексте данной истории очень важно отметить, что гистологический материал пересматривался неоднократно, и все лаборатории подтвердили диагноз протоковой аденокарциномы. Его болезнь исходно могла бы быть стадирована как T4N1M1 за счёт метастатического поражения лимфатических узлов забрюшинного пространства, однако 25.11.15 он был оперирован в объёме резекции поджелудочной железы, резекции чревного ствола, спленэктомии и левосторонней адреналэктомии. Спустя несколько месяцев после операции он столкнулся сразу с двумя проблемами: развитием дефекта стенки желудка с формированием гигантского свища (не хочу загромождать новогодний пост подробностями, поэтому разрешите мне сделать на этот счёт отдельный пост) и с продолженным ростом метастазов в забрюшинных лимфатических узлах в сентябре 2016 года после химиотерапии гемцитабином и наб-паклитакселом. Пациенту было проведено 9 курсов химиотерапии по схеме FOLFIRINOX, подарившей ему 5-месячную ремиссию, прервавшуюся в августе 2017 года ростом метастазов в лимфатических узлах забрюшинного пространства и развитием – в лимфатических узлах средостения. По март 2018 года пациенту проводилась химиотаргетная терапия гемцитабином и эрлотинибом, по завершении которой мы вновь с сожалением констатировали прогрессирование болезни.
Мы очень полагались на генетический тест, однако использование предложенных по результатам его выполнения препаратов обернулось лишь дальнейшим прогрессированием болезни, включая развитие метастазов в лёгких.
И вот, в июне 2018 года мы оказались безоружны против болезни пациента, который угасал у нас на глазах. Если бы кто-либо в тот момент сказал, что этот человек не подлежит госпитализации в хоспис, а поиску путей дальнейшего противоопухолевого лечения – да мы бы и сами усомнились в правильности онкологических знаний такого врача.
Однако пациент и его семья настаивали на дальнейшей борьбе и не собирались сдаваться, невзирая на то, что со всех сторон (включая мнение зарубежных коллег) слышали лишь то, что это тот случай, когда медицина бессильна.
Консилиум специалистов «Евроонко», которым родные пациента и так были благодарны за 18 месяцев жизни (пациенту настоятельно рекомендовали хоспис ещё тогда, когда на него одновременно свалились прогрессирование на первой линии химиотерапии и желудочный свищ) под руководством главного врача Андрея Львовича Пылёва приняли непростое решение. Мы понимали, что с огромной, практически исключающей иные исходы, вероятностью данное решение выглядело бы как попытка предложить пациенту ненужное ему, не подходящее ему ни по каким критериям (у пациента было зафиксировано отсутствие микросателлитной нестабильности и высокой мутационной нагрузки) и, что важно, действующее не ранее 3-4 введений препарата дорогостоящее лечение.
Мы предложили больному иммунотерапию. И он согласился…
…и она сработала несмотря на минимальные шансы на успешный результат.
С тех пор прошло уже более двух с половиной лет.
К сожалению, в этом году мы зафиксировали последовательный рост метастазов в забрюшинных лимфатических узлах, которые мы сейчас рассматриваем в контексте дистанционной лучевой терапии. Метастазы в лёгких и лимфатических узлах средостения по-прежнему не определяются. Да и лимфатические узлы забрюшинного пространства, конечно, выглядят не так жутко, как в июне 2018 года.
Иллюстрации ниже – подтверждение потрясающего эффекта.
